Как Принцесса Ксюндель с недругом воевала Б ольше всего в королевском статусе Принцессу Ксюндель бесило то, что ей приходилось быть и/о главнокомандующего. И/о, потому что, согласно Королевской Конституции, теток на этот пост не сажали. Феминисткой Ксюндель была только по четвергам, а вспоминала об этом вопиющем безобразии исключительно по вторникам. Армия же без главнокомандующего хирела, мрачнела, голубела и попугай корелла. Ксюнделев Парламент чтил и блюл Конституцию и на уговоры не поддавался. Однажды она с дури (а если совсем честно, в некотором подпитии) начиркала законопроект «О и/о», в котором предлагала возвести свою царственную особу (с пафосом возвести, на котурнах и под белы рученьки) в ранг и/о главнокомандующего. Протрезвев и прочитав сей документ в четверг, Ксюндель взбеленилась от феминизма: «Какого хрена ющего?! Пусть будет ющей!» И начиркала поправку «Об окончании». Начиркала в стихах, потому как имела уйму свободного времени: Значит, так, повелеваю Божьей властью, данной мне, Если я вдруг выезжаю, Значит, епты, на коне Да на главную на площадь, Гордо выгнув гибкий стан, Там где флаги все полощут- Ся , и жму я на стоп-кран, Значит, я при исполненьи – Инспектирую войска. Всем пищать в благоговеньи! Если Ксюндель в настроеньи, (А тем боле в День рожденья) То не тронет волоска. И не надо выдумывать сущее! Раз я девочка, значит, я – ющая! Парламент, конечно, побузил, попридирался к ритму, рифме и грамматике, но поправку принял. Еще бы не принять! Ведь Ксюндель в порыве корыстолюбия посшибала коросты с головы Премьер-министра. Анна следующий день (за Анну, не согласованную с начальством, премьер получил отдельно) Ксюндель вдруг решила, что «главнокомандующая» - это слишком длинное слово. Да и Microsoft Word его подчеркнул, а гейтсову софту Ксюндель верила, как самой себе. В третьей поправке (вторую принцесса никому не показала – стеснялась) Ксюндель отразила свое волевое решение разделить одно длинное слово на два коротких. Так она стала Главной Командующей. И, чтобы не противоречить Конституции, в скобках и шестым шрифтом следовало приписывать «и/о». А длинное слово «главнокомандующая» было внесено в Гигантский Королевский Словарь Немецкого Языка и Окрестностей. И как раз тогда, когда Принцесса Ксюндель примеряла перед зеркалом фиолетовую ленточку из жаккардового шелка (а были еще из органзы, киндзадзы, муслина и ислама), с золотой (другие цвета в ассортименте) надписью «Главная Команду» («ющая» и «и/о» спереди не поместилось), в ее кабинет постучал, вошел без стука, поскользнулся и упал Министр путей сообщения. Он был скользкий тип. И, лежа на полу (правда, вынув свой острый нос из щели в паркете), Министр путей сообщения непутево сообщил, что на Ксюнделево королевство идет войной недруг. Ксюндель вздохнула, так как по природе была не воинственна. Минут через сорок она повернулась к Министру и специальным министровым (не путать с министрельным) голосом изрекла: «Иди на хрен». Больше Министра путей сообщения никто не видел. Видимо, он пошел. Но не нашел. Или нашел, но не сразу оценил. А Ксюндель села у панорамного окна (ее замок был настолько большой, что до панорамного окна принцесса почти час ехала на метро) и заплакала. Плакала она оттого, что у нее был недруг. И к тому же, он был без ее ведома. Ксюндель втайне мечтала быть ведОма, но другие ударения в этом слове ее либо раздражали, либо вводили в ступор, либо доводили до слез, либо заставляли думать об одуванчиках. Из панорамного окна ее королевство было как на ладони. И если ладонь не чесалась, то Ксюндель могла часами рассматривать прерии и бескрайние саванны микроскопического королевства, затерявшегося между тремя соснами на Среднерусской возвышенности. Но ладонь зачесалась. И если бы левая! Тогда бы Министр Денег и Прочей Ненужной Фигни часами чесал королевскую длань вплоть до окончания ирритации. Но зачесалась правая. Принцесса бросила монетку в микроскоп и направила его окуляры к линии горизонта. Точно! Линию пересекала чья-то темная фигура. Пересекала краткими, хаотичными перебежками. Черная полоса с увлажняющим эффектом через все лицо. Комбез цвета хаки с едва заметными вкраплениями люрекса. Хромовые боты с меховой отделкой и на металлической шпильке. Дети прятались за юбки матерей, сами матери прятались в свои юбки, а юбки прятались в бабушкины сундуки. Это Принцесса Ксюндель вышла на тропу войны. Несколько долгих недель шла она по этой узкой тропинке, собирая по пути моховики и маховики. Холодный тропический ветер колол ее мужественное заострившееся лицо. И когда это лицо обагрянилось закатом, Ксюндель, немного поплутав в лесу, вышла к линии горизонта. Линия была грязная. В своей записной книжке Ксюндель начертала: «Министр Чистоты, Складских Помещений и Помоек. Уволить? Убить? Погрозить пальчиком?» Услышав оглушительный шорох, Принцесса грузно порхнула в кусты. Сквозь колючки она увидела темную фигуру, которая все еще пересекала линию горизонта. Ксюндель положила руку на кобуру понтомета. Акриловые ногти царапнули кожзам. Темная фигура замерла и пригнулась. И тут принцесса поняла, что медлить нельзя. Но помедлить так хотелось! Принцесса собрала волю в кулак, зажмурившись от щекотки, встала из-за кустов и крикнула: «Руки вверх!» Темная фигура послушалась. - Ты кто? – грозно спросила Принцесса. - В смысле? - переспросила фигура. - Ты недруг? – перепереспросила Ксюндель. - Аск! - С хрена ли? - А потому что мы с вами не знакомы. Как же я могу быть вашим другом, если мы друг другу не представились. Здравствуйте, я – Бузин. - А я Принцесса Ксюндель, - зарделась Принцесса Ксюндель. Ябузин сверился с фотографией и бросился принцессе на шею. Принцесса же обмякла, разрыдалась и рассказала Ябузину все-все-все. А когда вернулась во дворец, уволила армию. Следующая сказка: Как Принцесса Ксюндель гоняла принцев